Обратный пал. Часть 1 - Страница 8

На первом же разведвыходе поняв, чего стоит этот следопыт, я перевел его в группу управления и далеко от себя не отпускал. Из вооружения он имел при себе два Кольта-1911 с длинными, десятиместными магазинами, из которых стрелял с двух рук и старую, еще вьетнамских времен, но перестволённую снайперку М21. Стрелок — от бога, как и многие индейцы…

Удивительно — но Жак и Джо не просто нашли общий язык — а подружились! Русский и индеец, люди из совершенно разных культур, при том что Жак совсем не знал ни языка индейцев ни английского, а Джо — не знал русский. Общались на страшной смеси английского и французского — но прекрасно понимали друг друга с полуслова…

Теперь немного про наше задание. Благо, от объекта, на который нас нацелили сегодня все равно ничего не останется — поэтому можно сказать. Серьезного нарушения режима секретности не будет…

Как всем известно, Афганистан ныне превратился в мировой центр производства наркотиков. Наркота здесь — не кокаин как в Колумбии, а гашиш и более опасный героин — производятся не тоннами и даже не десятками — сотнями и тысячами тонн. До недавнего времени мы на это смотрели сквозь пальцы — в США героин не попадал. И так было до тех пор, пока кому-то не пришло в голову, что основным источником финансирования движения Талибан является отстежка наркоторговцев. Каждый килограмм ширева, дошедший до потребителя и оплаченный, оборачивается в несколько подложенных на дороге фугасов. Тогда наркоторговцев начали прижимать к ногтю — но сил для этого было явно недостаточно, а уничтожение полей мака дало отрицательный результат. Для местных крестьян выращивание мака является основным источником средств к существованию, иной работы местная власть ему обеспечить не может, да и не хочет. И если мы сожжем его поле с опиумным маком — он от бескормицы подастся в талибы, благо там тоже платят по таксе — за каждый фугас, за каждое участие в налете — короче за все. Кстати, самые большие поля мака находятся в британском секторе, британцы по неизвестным причинам и в ус не дуют по этому поводу.

Решили, что если не действует кнут — будем действовать пряником. Местное правительство предложило крестьянам вознаграждение 1250 долларов за каждый гектар посевов мака, уничтоженного добровольно. Только вот незадача — наркоторговцы предложили за урожай с этого гектара шестнадцать тысяч долларов США. А урожаев мака бывает два — три в год. Чувствуете разницу? Тоже, в общем провалилось.

И тогда решили делать то — чем мы занимаемся сейчас — бить по инфраструктуре. Не трогать крестьян, пусть они выращивают мак, получают от наркоторговцев за это деньги — а вот караваны с героином, с диацетилморфином [прим автора — он же "Слеза Аллаха", жидкое основание героина] — уничтожать беспощадно. Таким образом, и овцы целы и волки… мерты.

Внезапно, Джо подал рукой сигнал опасности — группа моментально рассредоточилась, заняла позиции для отражения нападения. Снайперы начали взбираться выше по горному склону — для них чем выше находится позиция, тем лучше. Я же осторожно пошел к Джо, присевшему на тропе…

— Что?

— Караван. Здесь недавно прошел караван!

— Какой?

— Большой. Ослов тридцать-тридцать пять. И охрана, около шестидесяти, даже семидесяти человек. Прошли часа четыре назад…

Твою мать! Вот тебе и разведданные! По ним этот караван должен был идти здесь через восемь часов, и мы должны были подготовиться к его встрече. Черт, черт, черт!!!

— Жак!

Через пару секунд русский-француз несильно хлопнул меня по плечу, подтверждая что он здесь…

— Смотри!

— Упустили? — у Жака был огромный опыт действий в этих горах и следы он прочитал моментально. Понял, что это значит…

— Похоже да. Мы отстаем от них на четыре часа, по словам Джо. Надо вызывать вертолет, сниматься отсюда. Упустили, твою мать, всю эту разведку…

— Обожди, Крестный, не пори горячку… — Жак лихорадочно соображал — выход есть, если рискнуть. Есть выход…

— Какой?

— Вот смотри! — Жак достал карту — удобную, распечатанную не на бумаге, а на тончайшем пластике, развернул прямо на земле — они с грузом, поэтому будут вынуждены пойти здесь. Ни в одном другом месте ослы не пойдут — это не люди, упрутся — не стронешь. У нас же остается путь здесь — опасный, но делать нечего. Тогда мы отыграем у них часов пять, может даже шесть — и встретим их здесь. Вот здесь, на выходе из ущелья. Но дело опасное, может получиться так, что придется вступать в бой с ходу.

Я пару секунд подумал. Возвращаться в базовый лагерь без результата не хотелось…

— Веди… Крестный всем! Ускоренный марш! Соблюдать осторожность!

Афганские горы — это нечто особенное. Не знаю, где я прочитал, что характер человека сильно зависит от местности, на которой живет он и жили его предки. Если это так — то вполне понятно, почему афганцы такие, какие они есть…

Нищая, голая, каменистая земля, на которой хорошо растет только конопля и маки с редкими оазисами. Горные кручи с опасными, каменистыми, осыпающимися склонами. Здоровенные валуны, за каждым из которых может находиться снайпер. Пустыни. Зеленки с кяризами, где противника порой не увидишь и за пять шагов. Перевалы, пристрелянные и простреливаемые насквозь, где негде укрыться от огня. Нищие кишлаки, с жилищами, мало пригодными даже для скотины. Везде может быть смерть — на каменистом склоне, за чахлым кустом, за валуном, в небе — вертолеты-охотники долго разбираться не будут, кто под ними — талибы или разведгруппа. И над всем этим — ослепительно синее небо…