Обратный пал. Часть 1 - Страница 22

— Твои бы слова… — я выстрелил короткой очередью, и неосторожный талиб споткнулся на горном склоне — но его тотчас подхватили и затащили за валун. Подранок…

В километре от нас тяжко громыхнуло, послышался надрывный шум моторов…

— Призрак идет… Дозаправился… Ладно, держись…

— И тебе не болеть…

Пригибаясь, где ползком где как я перебрался повыше, к рации. Хорошо что пока призраки работают — но сколько можно, в конце концов. Нас что здесь — как приманку в мышеловку сунули…

— Идут! Идут, черт, идут!

Снизу с дороги застучали сразу несколько пулеметов — не короткими, экономными очередями как наши — а длинными, на подавление. Заухал автоматический гранатомет…

— Пришли… — я поднялся — и тут словно молотком ударило, бросило назад на землю. Рука сама разжалась, выпуская автомат…

Очнулся я через несколько секунд, сначала показалось, что попал в плен. Дернулся и тут понял — свои. Просто черные бороды и одеяние как у талибов испугали…

— Цел?

— Черт знает…

— Цел. Бронник таки выдержал… Хлебни…

Чистый спирт обжег горло, огненной лавой провалился в пищевод. Я закашлялся — и чуть не взвыл от боли…

— Черт…

— Кажется ребра то ли сломаны, то ли на соплях болтаются. Давайте его вниз, к машинам…

— Идите нахрен. Сам дойду.

Стрельба почти прекратилась, это были уже догорающие угольки полыхавшего только что пожара. Шум моторов и ухание пушек раздавалось уже издалека — «призрак» охотился за спешно отходящими боевиками Талибана.

— Давай, помогу… — Джо подхватил меня под руку и мы начали осторожно спускаться с холма. Внизу несколько солдат уже грузили перехваченный товар в грузовик…

Афганистан, Джалалабад. Кэмп Анаконда. 23 мая 2010 года

В базовый лагерь наш конвой добрался, когда уже совсем стемнело. Чтобы не провоцировать местных аллахакбаров, ехали с приборами ночного видения, не зажигая фар. Но так лучше — чем получить из темноты гранату по кабине.

На базе начали разбираться, по горячему. Сил выяснять отношения с командованием, почему не подняли вертолеты совершенно не было, да и ранены почти все мы были. Двое погибших — один в первой секции, в самые первые минуты боя и один — перед самым выводом, в третьей — снайпер таки достал, уже тяжело раненого. Еще двенадцать человек ранены настолько серьезны, что без госпиталя, простой перевязкой не обойтись. Считай, полгруппы выбило. Вот так вот — сходили на караван хорошо еще все там не легли. У меня оказалось сломано два ребра. Бронежилет задержал бронебойную пулю от Калашникова — но запреградный эффект буквально вмял бронепластину мне в грудь. Синяк на всю левую сторону груди, больно дышать, больно кашлять — в общем мало приятного. Плотно перевязали, от обезболивающего я отказался — на две недели из строя вышел, к гадалке не ходи…

С остальными было не лучше — тяжелыми у нас считались только те раненые, которых приходилось тащить на носилках. Жак заработал две пули — в руку и в ногу, благо ни там ни там кость оказалась не задета и от госпиталя он отказался. У Джо осколками камня посекло все лицо и теперь он был похож на вышедшего на тропу войны индейца в боевой раскраске. В общем — все досталось.

Что же касается потерь противника — не считали, но явно за две сотни если считать и тех, что мы на тропе положили и тех, что потом, при обороне холма. В этом еще один положительный момент в охоте на караваны. Если при бомбардировке или крупных наземных операциях талибы просто уходят, прячут стволы, смешиваются с мирняком (хотя какой к чертям в этой стране мирняк) — то если небольшая группа забивает караван, то они как раз сбегаются со всей округи, забывая даже про священную войну — ведь наркомафия платит за отбитый груз огромные деньги. Поэтому, порой толку от таких вот операций — разведгруппы на земле в связке с вертолетами и тяжелыми штурмовиками, было больше, чем от операций в которых задействовались целые бригады…

— Сэр!

Я раздраженно обернулся — только собирался пойти придавить подушку. Что опять произошло…

Вестовой, совсем пацан еще, отловленный вербовщиками где-то в Айове или Джорджии с восхищением смотрел на меня. "Охотники на караваны", да еще не армейские а ЦРУшные пользовались большой популярностью…

— Сэр, вас по связи вызывают. Красный код.

Красный код — значит максимальная срочность. Они что там совсем охренели — только с каравана вернулись, половина группы выведена из строя, какой еще красный код?

— Где?

— Вон там, у командующего лагерем. Я провожу, сэр…

Лагерь, поначалу представлявший собой обычное полевое укрепление, с брошенной прямо на землю колючей проволокой, с пулеметными гнездами, обложенными мешками с песком, с палатками теперь, на седьмой год войны представлял собой более основательное зрелище. Несколько больших, выкопанных с помощью тяжелой землеройной техники и с сильно укрепленной крышей землянок под боеприпасы — несколько минометных обстрелов начисто отучили нас хранить боеприпасы в легковозводимых ангарах. Жилые контейнеры, привезенные прямо из США с встроенными кондиционерами и прочими жизненными удобствам. Блокпост на въезде — типового проекта, собранный из набора бетонных плит. Стена, окружающая лагерь — тоже из плит, с пущенной поверху проволокой под током. Посадочные площадки для вертолетов, ангары под технику — в общем солидно, за семь то лет. Командующий жил в двух поставленных бок о бок домиках — в одном находилось его жилье, а в другом штаб и комната связи. Судя по нескольким антеннам, под служебные надобности использовался левый вагончик…